Все страхи мира - Страница 227

227

— Что это за чепуха?

— Хольцман — видный вашингтонский журналист. У него доступ к ответственным сотрудникам администрации Фаулера.

— И, наверно, увлекается вымыслами подобно нашим журналистам.

— Нет, мы так не считаем. По нашему мнению, из тона статьи следует, что эту информацию он получил из Белого дома.

— Вы так считаете? — Нармонов достал носовой платок и высморкался, проклиная простуду, подхваченную им из-за смены погоды. Уж для болезни у него не было времени, даже для такой пустяковой. — Я не верю этому. Я лично рассказал Фаулеру о наших трудностях, связанных с уничтожением ракет, а остальная политическая болтовня в статье и остается болтовней. Вы знаете, что мне приходится иметь дело с горячими головами в военных мундирах — этими идиотами, натворившими без моего ведома черт знает что в Прибалтике. И американцы знают это. Мне кажется невероятным, что они всерьез воспринимают подобную чепуху. Уж, надо думать, их разведка дает им правдивую информацию — а я рассказал Фаулеру правду!

— Товарищ президент. — Головко сделал паузу. Привычка начинать обращение со слова «товарищ» не исчезает так быстро. — Подобно тому, как у нас существуют политические деятели, которые не доверяют американцам, у них тоже есть элементы, ненавидящие нас и подозревающие во всяческих темных делах. Перемены происходят слишком быстро. Многие просто не успевают усвоить их. Мне представляется вероятным, что есть американские политические деятели, которые верят этой статье.

— Фаулер тщеславен, он намного слабее, чем хочет казаться, чувствует себя неуверенно как политический деятель — но он вовсе не дурак, а только дурак поверит тому, что здесь написано, особенно после нашей встречи с глазу на глаз. — Нармонов передал перевод статьи Головко.

— Мои аналитики придерживаются иной точки зрения. По нашему мнению, вполне возможно, что американцы действительно верят этому.

— Поблагодарите своих сотрудников за их точку зрения. Она отличается от моей.

— Если американцы получают такие данные, это значит, что в нашем правительстве действует их шпион.

— Ничуть не сомневаюсь, что это так и есть — в конце концов, там ведь тоже действуют наши агенты, правда? — но в этом случае я не верю этому, причем по очень простой причине. Никакой шпион не может сообщить чего-то, что я не говорил, верно? А я не говорил такого никому. Информация в статье не соответствует действительности. Как вы поступите со своим агентом, который снабжает вас лживыми сведениями?

— Товарищ президент, нам это очень не понравится, — заверил его Головко.

— Несомненно, что американцы придерживаются такого же мнения. — Нармонов задумался, затем на его лице появилась улыбка. — Знаете, что это может значить?

— Мы всегда рады выслушать новые идеи.

— Тогда попытайтесь думать как политический деятель. Статья в американской газете вполне может указывать на то, что внутри их правительства идет борьба за власть. То, что в статье говорится о нас, может оказаться чисто случайным.

Головко задумался.

— До нас доходили слухи, что Райан, заместитель директора ЦРУ, не относится к числу любимчиков Фаулера…

— Райан? Ах, да, припоминаю. Достойный противник, Сергей Николаевич?

— Это уж точно.

— И честный. В тот раз он дал мне слово и сдержал его.

Уж это политический деятель запомнит надолго, подумал Головко.

— Значит, Райан не нравится им? — спросил Нармонов.

— По нашим сведениям, столкновение личностей.

— Вот этому я верю, Фаулер и его тщеславие. — Нармонов поднял руки. — Это и есть ответ на ваш вопрос. Как вы думаете, из меня получится неплохой аналитик разведывательной службы?

— Получится, господин президент, и очень хороший, — заверил его Головко. Конечно, ему пришлось согласиться с президентом. Но более того, Нармонов высказал соображение, которому Головко и его сотрудники не уделили должного внимания. Он вышел из кабинета руководителя государства с тревожным выражением глаз. Когда председатель Комитета государственной безопасности Герасимов несколько лет назад обратился к США с просьбой предоставить политическое убежище, если Головко должным образом сумел оценить происшедшее, именно Райан принимал в этом самое непосредственное участие. Это тут же сказалось на зарубежных операциях КГБ. В Америке было свернуто шесть агентурных сетей и еще восемь — в Западной Европе. К их восстановлению только приступили. В результате способности КГБ проникнуть в деятельность американского правительства оказались явно недостаточными. Но были и хорошие новости: сотрудники КГБ начали знакомиться с частью американских дипломатических и военных каналов связи. В течение удачного месяца подобрали ключ к четырем или даже пяти процентам американских сообщений. Однако расшифровка кодов не может заменить нелегальных, хорошо законспирированных агентов, а именно для выяснения того, что происходит внутри американского правительства, требовались усилия таких агентов. Там происходило что-то странное. Головко не знал, что именно. Может быть, президент прав. Возможно, это отзвуки борьбы за власть внутри правительства. Но это могло оказаться и чем-то иным. То, что Головко не мог понять смысл происходящего, еще больше запутывало ситуацию.

* * *

— Едва успел вернуться вовремя, — сказал Кларк. — Сегодня проверили автомобиль?

— Если сегодня среда… — ответил Джек. Проверка его служебного автомобиля с целью обнаружения микрофонов подслушивания делалась еженедельно.

227