Все страхи мира - Страница 215

215

— Удивительно оригинально, — заметил Дубинин.

— Еще бы. Американцы потратили десять лет на разработку и доводку этого насоса. Они собирались использовать его на своих атомных ракетоносцах, затем отказались от него. Проектировщики были потрясены такой неудачей.

Капитан только покачал головой. Циркуляция воды на новых американских реакторах обеспечивалась естественным конвекционным течением. Это было еще одним техническим преимуществом новой конструкции. Умны же эти американцы! — подумал Дубинин. Вместе с главным инженером он ждал, когда реактор выйдет на проектную мощность. Из него были удалены контрольные стержни, свободные нейтроны из топливных элементов вступили во взаимодействие, и началась контролируемая цепная реакция. Операторы у панели управления следили за температурой внутри реактора и называли вслух цифры.

— Сейчас начнется… — прошептал главный инженер.

— Значит, вы не видели работу питательного насоса? — удивился капитан первого ранга.

— Нет.

Великолепно, подумал Дубинин, глядя на небо над головой. Какое ужасное зрелище для человека, стоящего внутри подводной лодки…

— Что это?

— Только что включился насос.

— Вы шутите. — Он посмотрел на массивное, многоступенчатое устройство. Не было никаких признаков… Дубинин подошел к панели управления и…

Он громко рассмеялся.

— Насос работает, капитан, — заметил командир БЧ-5.

— Увеличивайте мощность, — скомандовал Дубинин.

— Десять процентов мощности, и продолжает увеличиваться.

— Доведите мощность до десяти процентов сверх максимальной.

— Но, капитан…

— Я знаю, мы никогда не превышали максимум. — Проектная мощность реактора равнялась пятидесяти тысячам лошадиных сил, но, как и в большинстве двигателей, она была немного преуменьшена. На ходовых испытаниях ее довели однажды до пятидесяти восьми тысяч, что закончилось незначительным повреждением труб парогенератора. Максимальная полезная мощность равнялась 54960 лошадиным силам. Дубинин достигал такой мощности только один раз, вскоре после того, как стал командиром «Адмирала Лунина». Каждый командир испытывает свою подлодку на предельной мощности, подобно тому как летчик-истребитель должен узнать по крайней мере один раз, с какой скоростью может мчаться его машина, стремительно прорезая воздух.

— Слушаюсь, — кивнул механик.

— И внимательно наблюдайте за приборами, Иван Степанович. Если вдруг заметите что-то, немедленно заглушайте реактор. — Дубинин похлопал его по плечу и вернулся в переднюю часть отсека, надеясь, что сварщики хорошо справились со своей работой. Он пожал плечами. Все сварочные швы были подвергнуты рентгеноскопии, раковин нигде не обнаружили. Командир не может заботиться обо всем, а на его подлодке находился отличный стармех.

— Двадцать процентов мощности.

Главный инженер верфи оглянулся по сторонам. Питательный насос был установлен на своей платформе, снабженной амортизаторами. Это предупреждало передачу шума и вибрации от насоса на корпус субмарины и далее в окружающую корпус воду. Какая неудачная конструкция! — подумал адмирал. Ну что ж, в дальнейшем мы улучшим ее. Кораблестроение — одна из немногих уцелевших форм инженерного искусства.

— Двадцать пять.

— Я начинаю слышать какой-то шум, — заметил Дубинин.

— Скорость эквивалентна этой мощности?

— С полной бытовой нагрузкой… — Это означало ту долю мощности, которая требовалась для функционирования корабельных систем, начиная от кондиционирования воздуха до освещения кают. — Десять узлов. — Субмарины класса «Акула» потребляли много электроэнергии для повседневных нужд. Основная часть мощности расходовалась на систему кондиционирования воздуха, которая была весьма примитивной и пожирала до десяти процентов номинальной мощности реактора. — На бытовые нужды уходит семнадцать процентов, и лишь после этого начинает вращаться винт. Западные системы намного эффективнее.

Главный инженер верфи мрачно кивнул.

— Там у них огромная промышленность, занятая производством экономичных систем, — машиностроение, принимающее во внимание потребности окружающей среды. У нас еще отсутствует инфраструктура, позволяющая вести исследования в этой области.

— У них намного более жаркий климат. Однажды в июле мне пришлось побывать в Вашингтоне. Даже в аду не может быть хуже.

— Неужели?

— Сотрудник нашего посольства, сопровождавший меня, сказал, что когда-то на этом месте находилось малярийное болото. Случались даже эпидемии желтой лихорадки. Ужасный климат.

— Я не знал этого.

— Тридцать процентов, — произнес стармех.

— Как вы попали туда? — спросил адмирал.

— Десять лет назад, когда там шли переговоры по предупреждению несчастных случаев на море. Это было мое первое и последнее дипломатическое поручение. Какому-то штабному идиоту пришло в голову, что там может понадобиться подводник. Меня забрали прямо из Академии Фрунзе. Пустая трата времени, — добавил Дубинин.

— Какое у вас создалось впечатление?

— Скучища. Американские подводники высокомерны и относятся к нам с презрением. Никакого товарищества в то время. — Дубинин сделал паузу. — Впрочем нет, несправедливо так говорить. Политический климат тогда был совершенно другим. Меня принимали гостеприимно, но холодно. Я побывал на бейсбольном матче.

— Понравилось? — спросил адмирал.

Капитан первого ранга улыбнулся.

— Пиво и закуски оказались превосходными. Сама игра была совершенно непонятной, а их объяснения только сбивали с толку.

215