Все страхи мира - Страница 163

163

— Бериллий не токсичен, — возразил Госн. — Я проверил.

— Действительно, однако пыль, которая образуется при его обработке, превращается в окись бериллия и при вдыхании в свою очередь — в гидроокись бериллия. А вот гидроокись бериллия ведет к бериллиозу, неизменно кончающемуся смертью. — Фромм сделал паузу, глядя на Госна подобно школьному учителю, и затем продолжил:

— Далее, вокруг бериллия находится цилиндр из сплава вольфрама и рения. Он нужен нам из-за своей плотности. Мы закупим двенадцать килограммов в виде порошка, который будет сформован в цилиндрические сегменты путем спекания. Вы знакомы с процессом спекания? При нем материал нагревается до такой температуры, что поддается формовке. Плавить и затем отливать детали слишком трудно, да и не нужно для наших целей. Вокруг него образуется взрывчатая линза. И это всего лишь первичное ядро, которое даст меньше четверти общей мощности взрыва.

— При этом требуется степень точности…

— Совершенно верно. Это можно сравнить с изготовлением самого крупного в мире кольца или ожерелья. То, что нам предстоит создать, будет обработано так же тщательно, как самое прекрасное ювелирное изделие, какое вам приходилось видеть, — или, скажем, прецизионный оптический инструмент.

— А где мы возьмем сплав вольфрама и рения?

— В любой крупной электротехнической фирме. Он используется там для изготовления нитей в электронных лампах и для множества других целей. Кроме того, он намного проще в обработке, чем чистый вольфрам.

— Бериллий — да, конечно, он применяется в гироскопах и других инструментах… Скажем, тридцать килограммов?

— Двадцать пять… нет, покупайте тридцать. Вы даже не представляете, как нам повезло.

— Повезло? Почему?

— Израильский плутоний стабилизирован галлием. Плутоний, прежде чем расплавиться, проходит четыре фазы трансформации. У него странное свойство — при некоторых температурных режимах его плотность меняется в пределах двадцати процентов. Это металл с несколькими состояниями.

— Другими словами, субкритическая масса…

— Точно, — кивнул Фромм. — То, что кажется субкритической массой, при некоторых условиях превращается в критическую. Он не взорвется, но поток гамма-лучей и нейтронное излучение будут смертельными на расстоянии… ну, примерно от десяти до тридцати метров, в зависимости от обстоятельств. Это явление было открыто при работах над Манхэттенским проектом. Они были — нет, не просто везучими учеными, — они были блестящими учеными и, как только получили грамм плутония, приняли решение проводить эксперименты. Стоило им подождать или просто предположить, что они знают больше, чем на самом деле…

— Я не знал этого, — прошептал Госн. — Боже милостивый…

— Не все печатается в книгах, мой юный друг, или, если быть более точным, не во всех книгах содержится полная информация. Как бы то ни было, с добавлением галлия плутоний превратился в устойчивое вещество. При его обработке — если принимать необходимые меры предосторожности — опасность не угрожает.

— Значит, мы начнем с изготовления модулей из нержавеющей стали по вот этим спецификациям, затем изготовим формы для отливки — наружные формы, разумеется…

Фромм удовлетворенно кивнул:

— Совершенно верно, очень хорошо, молодой человек.

— После этого, завершив отливку, мы приступим к обработке взрывчатого ядра бомбы… Понятно. Ну что же, у нас вроде бы отличные операторы.

Операторы были «призваны» — именно так звучало их привлечение к работе. — Десять мужчин, все десять — палестинцы, занятые раньше в местных оптических мастерских. Госн и Фромм обучили их работать на станках.

Станки действительно оказались великолепными. Еще два года назад они были самыми современными и ничем не отличались от оборудования, которое использовалось на американском заводе по производству ядерных бомб в Ок-Ридж, Теннесси. Допуски в них измерялись с помощью лазерной интерферометрии. Резцами, зажатыми во вращающихся суппортах, управлял компьютер. Они могли перемещаться в пространстве, иметь пять степеней свободы. Программы вводились в компьютер с помощью сенсорных клавиатур, а сам проект был рассчитан на персональном компьютере и выполнен на дорогой чертежной установке.

Госн и Фромм разместили операторов у станков и поручили им первое задание — изготовление модулей из нержавеющей стали. По ним будут делаться формы для отливки блоков взрывного устройства первичного плутониевого ядра, от которого вспыхнет термоядерное пламя.

— Мне много о вас говорили, — произнес Бок.

— Надеюсь, ничего плохого? — спросил Марвин Расселл со сдержанной улыбкой.

Первый индеец, с которым мне довелось встретиться, промелькнула мысль у Бока. Почему-то он испытывал чувство разочарования. Если бы не скулы, его можно принять за белого, особенно за представителя славянской расы с примесью татарской крови… Его бронзовая кожа была результатом длительного пребывания на солнце. Зато фигура индейца выглядела внушительно — широченные плечи, могучая мускулатура и очевидная физическая сила.

— Слышал, вы убили в Греции полицейского — сломали ему шею.

— Не могу понять, почему этому придают такое значение, — поморщился Расселл, и в его голосе прозвучала усталая честность. — Это был хлипкий малый и от меня не потребовалось особых усилий.

Бок улыбнулся и кивнул.

— Я понимаю ваши чувства, но способ, выбранный для этого, все-таки впечатляет. Итак, мне не раз говорили о вас, мистер Расселл, и…

163