Все страхи мира - Страница 33

— Правила поля?

— Это — бейсбольный термин, Сергей. Он означает, что к каждому игровому полю применяется специфический набор правил.

Глаза Головко сверкнули.

— Понимаю. Это — полезное выражение.

— Далее — каждый из них должен признать незыблемость правил и никогда не нарушать их. — Райан замолчал. Он заметил, что говорит назидательным тоном, а это было несправедливо по отношению к коллеге по профессии.

Головко нахмурился. Именно это будет самым трудным — никогда, ни при каких условиях не нарушать правила. Деятельность разведчика редко бывает четкой и определенной, а конспирация была одной из составляющих русской души.

— У нас все прошло успешно, — добавил Райан.

Действительно ли успешно? — подумал он. Сергей знает, правда это или нет… пожалуй, ему известно кое-что, недоступное для меня. Он мог бы сказать мне, есть ли у нас утечка закрытой информации в конгрессе после разоблачения Петера Гендерсона… Однако он знает и то, что мы сумели проникнуть во многие операции КГБ, несмотря на маниакальную страсть русских к абсолютной секретности. Да и они сами открыто признали это — утечка сотрудников КГБ на Запад подорвала десятки тщательно задуманных и великолепно подготовленных операций против Америки и других демократических государств. В России, как и в США, секретность была необходима не только для достижения успеха, но и для того, чтобы скрыть неудачу.

— В конце концов, главное — доверие, — добавил Райан после короткого молчания. — Члены вашего парламента — патриоты. Если им не нравится родина, почему они согласились мириться со всеми недостатками общественной жизни? У нас то же самое.

— Жажда власти, — тут же отозвался Головко.

— Нет, не у тех, с кем ты установишь хорошие отношения, не у самых умных. Разумеется, найдется несколько идиотов. В нашем конгрессе есть такие. Дуракам не угрожает опасность исчезновения как вида, их не надо заносить в «Красную книгу». Но всегда есть немало таких, кто понимает, что власть, которую приносит с собой правительственная служба, — всего лишь иллюзия. А вот долг перед нацией — всегда более весом. Нет, Сергей, в основном ты будешь иметь дело с такими же умными и честными людьми, как ты сам.

Головко кивнул в знак того, что понимает мнение коллеги-профессионала. Как он заметил несколько минут назад, Райан действительно приобрел опыт. Головко задумался над тем, что они с Райаном больше не противники. Соперники — пожалуй, но не противники. Теперь между ними установились отношения более прочные, чем чисто профессиональные.

Райан доброжелательно посмотрел на своего гостя, внутренне улыбнувшись тому, что сумел удивить его. В голове у него промелькнула мысль: вот было бы хорошо, если бы Головко выбрал для этих целей из числа парламентариев Олега Кирилловича Кадышева, проходящего в картотеке ЦРУ под кодовым именем «Спинакер». Кадышев, известный средствам массовой информации как один из самых блестящих ораторов и членов парламента — этой еще окончательно не оформившейся законодательной организации, пытающейся утвердиться и построить новое государство, — с общепризнанной репутацией умного, честного и порядочного человека, был на самом деле одним из лучших агентов ЦРУ, завербованным несколько лет назад Мэри Пэт Фоули. Игра продолжается, подумал Райан. Правила изменились. Мир тоже изменился. Но игра продолжается и, наверно, будет продолжаться всегда. При этой мысли Райан со смутным сожалением понял, что это правда. Но, черт побери, Америка всегда шпионила за Израилем — это называлось «следить за происходящим» и никогда — «проводить операцию». Бдительные конгрессмены на Капитолийском холме тут же позаботились бы о том, чтобы такая новость просочилась в прессу. Да, Сергей, тебе придется познакомиться с массой новых вещей!

Наступило время ленча. Райан прошел со своим гостем в столовую для руководящего состава ЦРУ, и Головко пришел к выводу, что там кормят лучше, чем в КГБ, чему Райан с трудом поверил. Русский также узнал, что с ним хотят встретиться высшие руководители ЦРУ. Начальники отделов и их заместители выстроились в ряд, пожимали Головко руку и фотографировались с ним. Наконец, прежде чем Головко спустился к своему автомобилю в специальном лифте, была сделана групповая фотография. А затем специалисты из научно-технического отдела вместе с сотрудниками отдела безопасности обшарили каждый дюйм каждого коридора и каждой комнаты, в которых побывали Головко и его телохранитель. Ничего не обнаружив, они проделали всю работу заново. И еще раз. И еще, пока не пришли к заключению, что Головко не воспользовался возможностью выкинуть какой-нибудь фокус. Один из сотрудников научно-технического отдела с горечью заметил, что жить в этом мире становится все скучнее.

* * *

Вспомнив это замечание, Райан улыбнулся. События развивались с поразительной быстротой. Он устроился в кресле и застегнул ремень безопасности. Его VC-20 приближался к Альпам, и воздух там мог оказаться неспокойным.

— Желаете газету, сэр? — послышался голос, на этот раз женский. Стюардесса оказалась прелестной, к тому же замужней и беременной. Райан почувствовал неловкость от того, что его обслуживает беременный сержант ВВС.

— Что у вас?

— «Интернэшнл геральд трибьюн».

— Давайте! — Райан взял газету — и открыл рот от удивления. Фотография оказалась на первой странице. Какой-то кретин переправил ее в газету. Вот они все — Головко, Райан, директора научно-технического, оперативного, разведывательного отделов, отдела кадров и архива — увлеченно обедают. Ни один из американцев не скрывался от репортеров, и их лица были известны, но все-таки…