Все страхи мира - Страница 207

207

Госн был прав. Все, каждая фаза проекта, каждая деталь устройства, должно функционировать как положено. После того как Фромм передал Госну необходимые спецификации, изготовление взрывного заряда почти полностью перешло в его руки. Они взяли для этой цели обычный тринитротолуол и добавили в него пластик, придавший ему жесткость и в то же время не повлиявший на химические свойства взрывчатого вещества. Обычная взрывчатка пластична и по своей природе легко деформируется. Это ее свойство пришлось устранить, поскольку жесткая форма взрывных блоков имела решающее значение для того, чтобы взрывная волна распространялась точно в требуемом направлении. Госн изготовил шестьсот таких блоков, каждый из которых представлял собой сегмент полного эллипсоида. Семьдесят блоков складывались вместе, образуя взрывное кольцо с наружным диаметром 35 сантиметров. У каждого блока имелась запальная трубка, срабатывающая от криотронных переключателей. Провода, ведущие от источника электроэнергии к взрывателям через криотроны, должны быть совершенно одинаковыми по длине. Фромм поднял один из блоков.

— Вы утверждаете, что все они совершенно одинаковы? — спросил он.

— Совершенно. Я в точности следовал вашим указаниям.

— Выберите наугад семьдесят блоков. Я возьму один из модулей, выточенных из нержавеющей стали, и мы их испытаем.

Полигон для испытания был, разумеется, заранее подготовлен. Им оказалась старая воронка от американской бомбы Марк-84, сброшенной израильским бомбардировщиком Ф-4 «Фантом» несколько лет назад. Люди Куати построили над воронкой нечто вроде сарая из бревен в качестве опор и поперечных брусьев, на которых вместо кровли лежали в три слоя мешки с песком. Все сооружение было покрыто маскировочной сеткой, чтобы скрыть его от посторонних взглядов. На сборку испытательного взрывного устройства потребовалось три часа, внутри стального модуля поместили электронный тензометр и протянули двести метров провода до другой воронки, где расположился Фромм с осциллоскопом. Работа была закончена до наступления сумерек.

— Готово, — доложил Госн.

— Действуйте, — ответил Фромм, не отрываясь от экрана прибора.

Ибрагим нажал на кнопку. Сооружение рассыпалось у них на глазах. Несколько мешков с песком уцелело и взлетело в воздух, однако от всего остального поднялся только столб пыли. На экране осциллоскопа пиковое давление застыло задолго до того момента, как над их головами пронеслась взрывная волна и раздался грохот. Бок и Куати были несколько разочарованы внешней неэффектностью взрыва, силу которого поглотили ряды мешков с песком. Неужели такой маленькой детонации окажется достаточно для воспламенения ядерного устройства?

— Ну? — спросил Госн, когда один из охранников побежал к расширившемуся кратеру.

— Нужно снять десять процентов, — произнес Фромм, поднимая голову. И улыбнулся. — Сила взрыва превышает необходимую на десять процентов.

— Что это значит? — спросил Куати, внезапно обеспокоенный возможной неудачей.

— Это значит, что мой молодой ученик превосходно усвоил преподанные ему уроки. — Прошло пятнадцать минут, и они убедились в правоте Фромма. Понадобились усилия двух человек, чтобы разыскать модуль, и еще полчаса, чтобы извлечь из него вольфрамовый корпус. То, что раньше представляло собой почти сплошную стальную массу размером с мужской кулак, превратилось теперь в изогнутый цилиндр не толще сигары. Будь на месте стального модуля плутоний, произошла бы атомная реакция. В этом немец не сомневался. Он подкинул модуль на ладони и вручил Ибрагиму.

— Герр Госн, — обратился он к молодому арабу официальным тоном, — у вас несомненный талант в обращении со взрывчатыми веществами. Вы действительно превосходный инженер. В ГДР нам потребовалось три попытки, чтобы достичь необходимых силы и направления взрыва. Вы сделали это с первого раза.

— Сколько будет еще взрывов?

— Отличный вопрос, — кивнул Фромм. — Завтра — еще один. Разумеется, мы пустим в ход все выточенные нами модули.

— Именно для этого мы их и подготовили, — согласился Госн.

По пути обратно Бок еще раз повторил свои расчеты. По словам Фромма, мощность окончательного ядерного взрыва превысит четыреста пятьдесят тысяч тонн ТНТ. Поэтому Бок исходил в своих расчетах из четырехсот тысяч тонн. Он всегда был осторожен в оценках. Стадион и все находящиеся на нем превратятся в пар. Впрочем, нет, поправил он себя. Это было не совсем правдой. В этом оружии не было ничего сверхъестественного. Оно представляло собой всего лишь мощный заряд взрывчатки. Стадион и все, кто будет находиться на нем, погибнут, но огромное количество обломков силой взрыва отбросит на сотни, а то и тысячи метров. Грунт вокруг взрывного устройства превратится в тончайшую пыль, в отдельные молекулы. Затем частицы пыли взлетят внутри огненного шара. Остатки бомбы сольются с пылью в этом гигантском волнующемся грибе ослепительного пламени. Это и есть радиоактивные осадки, узнал Бок, частицы пыли с присоединившимися остатками бомбы. Ввиду природы самого взрыва — на поверхности земли — выпадение радиоактивных осадков станет максимальным и будет распространяться по направлению ветра. Основная часть этих осадков выпадет на расстоянии не более тридцати километров от центра взрыва. Остальные радиоактивные частицы превратятся в игрушку ветров и долетят до Чикаго, или Сент-Луиса, или даже до Вашингтона. Сколько людей погибнет в результате радиоактивного заражения?

Интересный вопрос. По расчетам Бока, примерно двести тысяч человек погибнет от самого взрыва, никак не больше. От пятидесяти до ста тысяч падут жертвой вторичного воздействия, включая гибель от рака несколько лет спустя. Как еще раньше заметил Куати, действительное число жертв казалось разочаровывающе малым. Заманчиво было думать о ядерных бомбах, как о магических средствах уничтожения, но это оказалось ошибкой. Они представляли собой всего лишь исключительно мощные взрывные устройства с интересными побочными эффектами. Кроме того, ядерные бомбы являлись идеальным оружием для террористов.

207