Все страхи мира - Страница 172

172

— Кто у него шкипер?

— Гарри Рикс. Ты и о нем слышал?

Джонс уставился в пол и что-то пробормотал под нос.

— У меня в компании сейчас работает новый техник, раньше плавал на подлодках главным старшиной. Перед окончанием контракта был у Рикса. Он действительно настолько плох, как о нем говорят?

— Рикс — великолепный инженер, — заметил Манкузо. — Можешь на меня положиться. В технике он настоящий гений.

— Отлично, шкипер, но и ты здорово разбираешься в этом. Меня интересует следующее: он умеет командовать подводной лодкой?

— Хочешь кофе, Рон? — Манкузо показал на кофейник.

— Неплохо было бы вызвать сюда капитана третьего ранга Клаггетта, сэр. — Джонс встал, подошел к столу и налил чашку кофе. — С каких это пор ты превратился в дипломата, Барт?

— Адмиральская должность, Рон. Учти, я никогда не рассказывал посторонним о тех сумасшедших трюках, которые ты проделывал на «Далласе».

Джонс рассмеялся.

— Ну хорошо, хорошо. У меня в кейсе — акустический анализ. Мне понадобится проверить курсы, по которым двигался «Мэн», регистрацию глубин и тому подобное. Мне кажется, Барт, весьма вероятно, что ему сели на хвост, а это — серьезное дело.

Манкузо поднял трубку телефона.

— Найдите капитана третьего ранга Клаггетта. Пусть немедленно явится ко мне. Спасибо. — Он положил трубку. — Скажи, Рон, насколько ты уверен…

— Я лично провел весь анализ. Один из моих специалистов просматривал материалы и почуял неладное. Я забрал материалы и потратил пятьдесят часов на обработку данных. Вероятность — один шанс из трех, может быть, и больше, что за ним следили.

— Ты знаешь, этому трудно поверить. — Барт Манкузо поставил чашку на стол.

— Знаю. Именно поэтому я и не доверяю своему анализу до конца. Такое действительно кажется невероятным.

В военно-морском флоте США считалось само собой разумеющимся и не подвергалось ни малейшим сомнениям, что американские подводные ракетоносцы никогда, ни единого раза не попадали в поле зрения других подводных лодок во время боевого дежурства, выполняя миссию сдерживания. Однако, как и в большинстве случаев, принимаемых на веру, здесь существовали определенные послабления.

Расположение американских военно-морских баз, где размещались подводные ракетоносцы, не было секретом. Даже служащие почты, доставлявшие письма и посылки, знали, где искать адресатов. В своем стремлении экономить средства военно-морской флот использовал для охраны главным образом гражданских лиц — сотрудников коммерческих полицейских организаций. Правда, если на базе имелось ядерное оружие, охрану несли морские пехотинцы. Таким образом, если у входа на базу стояла морская пехота, значит, здесь было размещено ядерное оружие. Это называлось мерой по обеспечению безопасности. Сами подводные ракетоносцы внешне резко отличались от ударных подлодок, которые были заметно меньше. Названия подлодок заносились в справочник ВМФ, а матросы с них носили бескозырки, на которых золотом сияли названия и номера подлодок. Поскольку эти сведения были общеизвестны, Советы знали, где разместить свои ударные подводные лодки, чтобы засечь ракетоносцы, выходящие в море.

Сначала это не вызывало никаких опасений. Первые ударные подлодки советского флота, оборудованные гидроакустическими системами типа «Хелен Келлер», ничего не слышали и не видели под водой, а сами подлодки шумели больше автомобилей со снятыми глушителями. Все это изменилось с появлением лодок класса «Виктор-111», приближающихся по своему совершенству и уровню шума к американским подлодкам класса 594; они были оборудованы гидроакустическими системами, по чувствительности почти не уступающими американским. Время от времени подлодки этого класса появлялись у пролива Хуан-де-Фука — а также в других местах, — ожидая появления американского подводного ракетоносца, а в некоторых случаях, поскольку при выходе из гавани, как правило, трудно маневрировать, им удавалось устанавливать контакт с ракетоносцами и садиться им на хвост. При этом советские подлодки иногда прибегали к активной гидролокации американских субмарин, посылая в их сторону звуковой импульс и принимая отраженное эхо. Все это раздражало и нервировало команды американских подводных ракетоносцев. В результате ударные подлодки ВМФ часто сопровождали ракетоносцы при выходе в море. Их задачей было отогнать советские подлодки. Достигалось это простыми средствами: ударные подлодки становились добавочной акустической целью для советских гидролокаторов, запутывая тактическую ситуацию, а иногда просто оттесняли советские подводные лодки угрозой столкновения — это называлось «выталкиванием», чтобы лишить этот самый страшный из морских терминов угрожающего смысла. Короче говоря, за американскими ракетоносцами удавалось следить только вблизи их гаваней, в районах с небольшой глубиной и на протяжении короткого времени. Стоило американским подводным ракетоносцам выйти в открытое море с большой глубиной под килем, как они тут же прибегали к тактическим маневрам — увеличивали скорость хода, чтобы ухудшить эффективность гидролокатора следящей за ними подлодки, ложились на курсы уклонения и затем резко снижали уровень шума. В этот момент — раз за разом — американским субмаринам удавалось разорвать контакт. Советская подлодка теряла след и вместо охотника превращалась в добычу. Как правило, на американских ракетоносцах в торпедных отсеках находились высококвалифицированные специалисты, а самые агрессивные шкиперы держали в своих торпедных аппаратах наготове торпеды Марк-48, причем сразу производились расчеты для того, чтобы в случае необходимости произвести залп. Начиная с этого момента американцы следили, как ослепшие, потерявшие след советские подлодки уходят несолоно хлебавши, уязвимые и озадаченные.

172